Звуковой сигнал гудкового типа, издаваемый специальным механическим устройством паровых котлов в заводских и фабричных котельных, стал привычным явлением для многих промышленных городов.

Сейчас, наверное, нельзя ответить на вопрос, кем и когда впервые гудок был использован в качестве сигнала, возвещавшего о начале и окончании трудового дня. Эта традиция быстро и основательно вошла в жизнь тружеников промышленных предприятий.

На строительство металлургического завода в Юзовку приходили люди никогда особо не следившие за временем. Когда единственным, кроме высоты солнца над горизонтом, способом поделить день на отрезки времени служили колокольные звоны с ближайшей церквушки, и слышащие их обыватели лениво крестили лбы, не задумываясь над тем, что завтра будет иным, чем сегодня, — городская жизнь, в сущности, стояла на месте.

Часы в то время были далеко не у каждого, тем более их не было у рядовых рабочих. Постоянно случались опоздания, нестыковка между цехами, много было неразберихи. Проблемой дисциплины озаботился сам основатель завода.

В 1873 году на заводе начали усиленно готовиться к изготовлению рельсов. В это время для блюминга Джон Юз на одном из аукционов приобрел поршневые машины с затонувшего корабля «Орел». Одновременно с машинами он приобрел и корабельный гудок. Его установили на парокотельной блюминга. Датой рождения заводского гудка можно считать 1873 год. Контроль за работой гудка входил в обязанности механика блюминга.

В 1900 году приехал в Юзовку Ермолаев Георгий Дмитриевич. Он родом из Курской губернии. Сын купца 2 гильдии. Получил хорошее образование. На завод он был принят механиком в блюминг. Георгий Дмитриевич поселился с семьей в Авдотьино в 7 верстах от Юзовки.

За безотказное функционирование гудка была установлена серьезная ответственность. Несвоевременное включение гудка могло повлечь за собой увольнение. Поэтому опоздание гудка казалось немыслимым.

Дочка Георгия Дмитриевича, Ольга Георгиевна вспоминала:

— Каждое утро отец в шесть часов доставал карманные часы, дожидался гудка, а потом садился в телегу и ехал на завод.

Обязанность включения гудка по выверенным часам возлагалась на старшего кочегара, который не имел права ослаблять своего внимания ни к пламени котлов, ни к часовым стрелкам. И это, вероятно, было не так просто.

Гудок, с помощью специального парового устройства, подавался несколько раз в сутки. Утром – в 5 и 6 часов, вечером – в 17 и 18. Завод работал в две смены, каждая по двенадцать часов. Продолжительность гудка была приблизительно 5 минут. Сейчас время звучания гудка сократили до 30 секунд.

Первый гудок, раздававшийся над поселком ранним утром, извещал о начале дня. Этот гудок называли «побудкой». С ним все участники утренней смены на заводе начинали подготовку к трудовому дню. В каждой семье хозяйка, накормив мужа завтраком, снабжала его узелком с едой на обед и отправляла на работу.

Второй гудок раздавался в ту минуту, когда начинался рабочий день. Одновременно с ним включались станки в производственных цехах, приводились в движение транспортерные линии конвейеров. Каждый работник должен был находиться на своем рабочем месте и приступал к исполнению полученного задания.

Третий гудок раздавался на исходе дня, он извещал о скором окончании рабочей смены.

После четвертого гудка трудовая деятельность продолжалась только там, где было непрерывное производство, а на остальных производственных объектах отключались станки, останавливались машины и механизмы. Рабочие начинали наводить порядок на своем рабочем месте и отправлялись по домам до следующего утра. Однако чаще четвертый гудок говорил об окончании дневной смены и о начале ночной. Тогда на рабочих местах один рабочий сменял другого, и производственный процесс продолжался.

Не только рабочие завода согласовывали с гудками распорядок своего дня, но и все жители поселка, в том числе и старики, и дети привыкали жить в режиме заводского гудка. По третьему гудку в жилых домах наступала ситуация ожидания скорого возвращения «тружеников-кормильцев» домой после окончания рабочей смены. Хозяйки спешили приготовить ужин, старики ждали услышать новости дня, а детвора спешила навстречу отцам и старшим братьям.

Жизнь завода и поселка постепенно вошла в организованное трудовое русло. Весь отсчет времени, весь бытовой уклад, привычки, нравы — словом, вся жизнь стала идти по гудку.

В советское время гудок стал звучать в 6 утра, 06-30, 7-00, в 14-00, в 14-30 и 15-00. Затем в 19-00 на пересменку для железнодорожников. Они всегда работали по 12 часов. Вечером: в 22-00, 22-30, 23-00. В 6 часов утра, в 2 часа дня и 10 часов вечера гудок гудел 1 раз. В 6-30, 14-30 и 22-30 – 2 раза. И в 07-00, 15-00 и 23-00 – 3 раза.

Перед войной гудок стал играть несколько другую роль в жизни рабочих.

По всей стране ужесточалась производственная дисциплина. В конце декабря 1938 года было принято решение о введении трудовых книжек. Их должны были выдавать при устройстве на первое место работы, а в последующем в них необходимо было вносить отметки обо всех местах работы человека. Таким образом, создавался четкий учет всего трудового стажа. И невозможно было поменять место работы без соответствующих отметок в трудовых книжках. Эти документы имеют полную силу и в наше время.

1939 год начался с того, что все печатные средства страны познакомили своих читателей с выступлением прокурора СССР Вышинского, в котором он обращал внимание местных органов прокуратуры на строгое исполнение постановлений партии и правительства, касающихся фактов нарушения трудовых норм. Особенно это касалось строгого соблюдения мер наказания в отношении нарушителей трудовой дисциплины. А именно: увольнение за прогул, выселение из квартиры, предоставленной в связи с работой, и т.п. На ведение расследований по таким делам отводилось не более трех дней.

Через несколько дней, в январе 1939 года, вступило в действие постановление о том, что любое опоздание на работу более чем на 20 минут приравнивалось к неоправданному отсутствию, а повторное опоздание вело к увольнению. Эти меры, как сообщала пресса, сразу же нашли «горячую поддержку» на предприятиях и в учреждениях. «Везде трудящиеся одобряют постановление СНК СССР, ЦК ВКП(б) и ВЦСПС «О мерах по упорядочению трудовой дисциплины, улучшению практики государственного социального страхования в борьбе с злоупотребителями в этом деле».

Вскоре на основе вышеперечисленных постановлений был подготовлен приказ Наркома тяжелой промышленности Л. Кагановича «Об упорядочении дела ведения табеля явки на работу на предприятиях». Согласно ему, на всех заводах вводилась номерная система учета явки на работу. С того времени на предприятиях в штатном расписании появились должности табельщиков. Им вменялось в обязанности немедленно после семичасового утреннего гудка, оповещавшего о начале рабочего дня, производить учет номеров и их соответствие фактическому количеству рабочих на производственных местах. Гудок стал не только сигналом к началу рабочего дня, а и сигналом к началу хронометража рабочего времени.

С гудком связано много историй и не меньше легенд. Ирина Попова в статье «Вставай милочек, гудит гудочек» опубликованной в газете «Донецкий кряж» № 698 от 07.11.2003 рассказала одну из них: «…Когда в 1941 году, перед вступлением фашистских оккупантов в Сталино, металлурги взорвали паровые котлы на заводе, гудок, найденный на развалинах, рабочий Маркелов унес домой. Он хранил его все время оккупации, а после вернул на завод».

Но это только легенда. При отступлении Советских войск завод не был полностью взорван. Котельная, где находился заводской гудок, было в рабочем состоянии. Остались невредимыми 16 из 26 котлов. Внутри котлов обнаружили большое количество неразорвавшегося аммония, поскольку запалы и фитили были кем-то в последний момент перерезаны. Это позволило оккупантам в кратчайшие сроки восстановить заводскую котельную и электростанцию. И гудок вновь стал созывать рабочих к станкам.

При отступлении оккупанты полностью разрушили завод. Отступая, немцы произвели десятки взрывов, разрушая и повергая все в прах. Завода не существовало. Завод нужно было поднимать из руин. Не вновь строить и осваивать, даже не реконструировать на ходу, а из хаоса взорванного и обрушенного – возродить цеха. А гудок остался цел после взрыва котельной. После освобождения завода его и нашли в куче битого кирпича.

В 1944 году в Ленинграде демонтировали электрогенератор мощностью 5000 кВт и привезли ее на завод. Смонтировали на той же месте, где был старый заводской генератор. От этого генератора сейчас остался один корпус. Для генератора была построена новая котельная №2, на крыше которой и установили заводской гудок. Заводской гудок «родился вновь». Новую заводскую электростанцию запустили 30 июня. Эту дату можно считать и датой второго рождения заводского гудка.

В середине 50-х годов произошло событие, которое первый раз поставило вопрос о существовании гудка. В клубе «Горняк», который был раньше на месте Металлургического техникума, проходила партийная конференция. И, надо же было такому случиться, дежурный машинист котельной в 10 часов вечера вместо одного гудка дал 2 гудка.

Конференция конференцией, а рабочим идти в ночную смену в 11 вечера. А уже пол-одиннадцатого! Конференция была сорвана. Обком партии немедленно принял решение об отмене гудка.

По заводу прокатилась лавина опозданий. Администрация завода ничего не могла с этим поделать. Аргумент был один: « А у нас нет часов. Был гудок — да и тот сняли».

С опозданиями боролись, как могли, но вопрос трудовой дисциплины встал на столько серьезно, что директор завода обращался даже в Совет министров правительства, добиваясь права «гудеть». Директору удалось отстоять гудок. Было принято компромиссное решение – упразднили «гудки», которые звучали в 06-30, 14-30 и 22-30 и «гудеть» разрешили.

В 60-е годы над гудком нависла новая беда. В Советском Союзе развернулась кампания по борьбе с шумом. Заводские гудки стали умолкать повсюду. Официально объясняли это тем, что города, разрастаясь, вобрали в себя заводы и заводские сигналы мешают гражданам отдыхать. По другой версии, после Новочеркасской забастовки (расстрела рабочих в 1962 году) власти начали побаиваться рабочих и ликвидировали гудки как пролетарскую символику. И заводской гудок замолчал.

Только Донецкий народ без гудка, без условного сигнала, зовущего к началу работы, нормально вести трудовую деятельность уже не мог. Непривычная тишина подняла в Донецке волну паники, а металлурги едва не устроили забастовку. А потом кадровые рабочие, которые еще до революции работали, пошли в райком и обком партии… Так и получилось, что в Донбассе остался единственный действующий заводской гудок.

Лучше всех знает историю заводского гудка заслуженный работник с 59-летним стажем, ветеран ДМЗ Петр Иванович Козин. На завод он пришел в 1947 году. По мнению Петра Ивановича, громче всего гудок звучал именно на 2-й котельной. Сигналы были слышны на расстояние 18 – 20 километров и даже дальше. Вторую котельную окружали «низкорослые» здания – старый литейный, старый блюминг… Со временем котельную стали слишком плотно окружать высокие здания.

Гудок стало слышно гораздо хуже. Было принято решение его модернизировать. Решили старый гудок не трогать, а сделать новый более мощный. Эту работу поручили слесарю-лекальщику Василию Клембовскому. «Гудок Клембовского», при тех же котлах, паре и давлении отличается протяжностью звука.

Механизм гудка настроен на определенную высоту звука, но, тем не менее, каждый раз гудок поет немного по-иному. Играет свою роль и температура пара, и умение мастера. Бывает, что у новичков гудок кашляет и сипит сорванным голосом. В пасмурную погоду он звучит глухо и тягуче, в жару — как-то со скрипом, хотя звук зависит не только от погоды, но и от мастерства и слуха людей, котор ые его подают, поскольку «включать» гудок обязанность дежурных машинистов. А устройством для «включения» гудка является обыкновенный водопроводный вентиль.

Сегодня заводской гудок пропускает 35 килограммов пара в отличии от 16-ти в прошлом веке – это сила. И этой силой управляет сейчас молотая и хрупкая девушка Татьяна Клименко, машинист-обходчик по котельному оборудованию котлов 1 – 3:

— Я очень хорошо помню свои чувства, когда впервые подошла к этому паровому вентилю. Пар, проходя по трубам под огромным давлением, с ревом уносится наверх, а потом оттуда раздается гудок – это очень грандиозно и одновременно страшно: все дрожит, как будто чувствуешь эту энергию. Плюс ко всему еще и ответственность. Как представляешь, что можешь подвести столько людей, если не вовремя сигнал дашь, понимаешь – ошибаться нельзя.

Со временем закрыли и 2 котельную. Гудки, и Юза и Клембовского, перенесли на крышу машинного цеха ТЭЦ – ПВС. После демонтажа со 2 котельной гудкам решили провести ревизию. А когда вблизи обследовали отлитое в позапрошлом веке изделие, удивились добротности. Металл — будто недавно из литейной мастерской, только сильно покрыт копотью.

Гудок решили не разбирать, так как было сомнение, что смогут потом его собрать. Решили: гудит — пусть гудит. Ревизию провели только гудку Клембовского. На крыше ТЭЦ – ПВС гудки установили параллельно. Сейчас гудит «младший» гудок, а «старший» его товарищ может подменить своего собрата в любой момент.

Корреспондент газеты «Металлург» Дмитрий Жудинов в статье «Гудок, отмеряющий жизнь», рассказал о рабочих ТЭЦ-ПВС: «Люди, работающие на ТЭЦ-ПВС, дорожат своей реликвией. Кому-то работа по обслуживанию гудка может показаться незначительной, неважной – здесь так не думают. В котельной стоит телефон, по которому сверяют часы, и в урочное время, секунда в секунду, дается приказ, поворачиваются клапаны, пар несется по трубам вверх и над всем заводом, городом раздается протяжный музыкальный и для многих такой родной звук. Звук, без которого сложно представить заводскую жизнь и историю».

Юрий Валентинович Пулич, старший мастер машинного цеха ТЭЦ-ПВС:

— Если гудок уберут или он сломается, будет очень больно и грустно. Те, кто работает на заводе, меня поймут. Я помню, когда я еще учился в школе, один раз гудок не просигналил вовремя. Ощущение было такое, как будто случилось что-то очень плохое – началась война или что-то еще хуже. Мы тогда все очень испугались. То, что казалось таким незыблемым, вдруг исчезло. А когда в тот же день он все-таки зазвучал, испытали очень большое облегчение.

За свои долгие годы заводской гудок видел многое – взлеты и падения, радость и печаль. Одни называют его символом завода, другие – сердцем…

Член Украинского общества краеведов
Владимир Мартыненко.

Автор благодарит ветерана ДМЗ Козина Петра Ивановича за помощь в подготовке статьи.

E-mail: gerb.sv.ua@rambler.ru

Литература:
1. А.А. Горелов «Эпоха заводских гудков», Тамбов, Издательство ТГТУ, 2007 год.
2. Ирина Попова «Вставай, милочек, гудит гудочек…», Газета «Донецкий кряж», № 698 от 07 ноября 2003 года.
3. Дмитрий Жудинов «Гудок, отмеряющий жизнь», Газета «Металлург» №3 (309) от 15-28 февраля 2007 года

Фото:
1. Фото Ермолаева Георгия Дмитриевича из семейного архива Ермолаевой Ольги Георгиевны.
2. Фото Дворца культуры «Горняк» из семейного архива Мартыненко В. А.
3. Остальные фото предоставлены редакцией газеты «Металлург»